Пиранья. Бродячее сокровище - Страница 27

К оглавлению

27

Он приподнялся, сгруппировался, «щучкой» выпрыгнул в окно. Упав на твердую землю, тут же перевернулся, вскочил, пригибаясь, перебежал за угол дома.

Бабахнули ружейные выстрелы – это давешний колхозник, мичуринец хренов, враз стряхнувший безразличие и оказавшийся определенно не глухим, стоял во весь рост посреди неизвестных злаков и ожесточенно палил в сторону Мазура из длинной винтовки.

Стрелок из труженика полей был хреновый – но не следовало позволять ему и дальше развлекаться этаким вот образом. Мазур без всякой жалости поднял автомат и короткой очередью повредил вояке обе нижних конечности, отчего тот завалился в посевы и заблажил там нечеловеческим голосом.

Если в чащобе укрылись другие, эти вопли прибавят растерянности и определенной нервозности... Мазур наугад полоснул по лесу длинной очередью – авось кто-нибудь решит, что замечен, и дернется, обозначит себя...

Нет, никакой реакции. Но ведь нельзя валяться тут до морковкиного заговенья!

Мазур короткими перебежками бросился к джипу, вертясь так, чтобы охватить взглядом все окружающее на триста шестьдесят градусов. Момент был самый рискованный – и пешком идти нельзя, нужно добраться до машины, и настал тот миг, когда при удаче подстрелить его легче легкого. Но ничего тут не поделаешь...

Текли секунды, а он все еще был жив, и никто не стрелял из чащи, и, если бы крестьянин не орал благим матом, стояла бы совершеннейшая тишина...

Мазур достиг джипа, и стало чуточку полегче – теперь огромная американская машина прикрывала его с одной стороны. Прижавшись спиной к теплому железу дверцы, держа автомат наготове, вслепую, на ощупь вставил ключ в дверной замок, повернул, отпер. Одним рывком распахнул дверь, вскочил на сиденье, с маху вставил ключ. Взревел мотор. Перекинув рычаг на руле, Мазур врубил задний ход, так что могучая машина прыгнула в хваленом «полицейском развороте». Так, теперь вперед...

Пригибаясь к рулю, он несся по узкой колее, временами машина ревела на пределе, но Мазур ее нисколечко не жалел – теперь следует как можно быстрее оказаться как можно дальше отсюда. И, не мешкая, пускаться в дорогу, подальше от Ла-Бьянки, на восток, все время на восток...

Глава восьмая
О вреде алчности

Оказавшись в том месте, где колея переходила в асфальтированную дорогу, он остановил машину, вылез и привел себя в порядок, насколько это было возможно. «Немцы не любят неаккуратных панов». Ну да, вот именно. За рулем довольно нового американского джипа не должен сидеть грязный и мятый субъект – не дай бог, прикопается полиция, и что ей скажешь?

Потом он решительно забросил в чащобу автомат и запасные магазины – хорошая машинка, надежная, но в его положении нельзя позволить такую роскошь. Кольт еще как-то сойдет, а вот трещотка...

Он сел за руль и поехал в Ла-Бьянку. Так и подмывало повернуть на северо-запад, чтобы выбраться на Панамерикану – и уж по ней мчаться к цели...

Нет, не годится. Бак почти пуст, а в кармане ни гроша. Километров через полсотни машина встанет, и что тогда прикажете делать? Вновь шагать по обочине без гроша и ясных перспектив? А в снятом Энджел домике где-то наверняка спрятаны денежки, во вполне доступном месте – не привезла же она с собой сейф? А может, отыщется и еще что-нибудь полезное...

Он аккуратно припарковал машину у крылечка, стараясь не спешить, не выглядеть заметным, поднялся по ступенькам, отпер дверь и, бросив сумку в угол прихожей, направился прямиком в комнату Энджел...

И остановился на пороге. В старомодном кресле, обтянутом потемневшим ситцем, рядом с ее аккуратно заправленной постелью сидел капитан Агирре – в свободной, непринужденной позе, положив ногу на ногу, сплетя пальцы на колене. Фуражка лежала рядом, на ночном столике.

Увидев Мазура, он не вздрогнул от неожиданности, не изменил позы. Улыбнулся с искренней радостью:

– Сеньор Стьюгенботтхед, вы не представляете, как я рад вас видеть! Мои люди донесли, что там, на чакре, была жуткая пальба, и все до одного вроде бы положили друг друга...

– О чем вы? – машинально спросил Мазур.

И тут до него дошло. Капитан произнес его фамилию, не самую простую не то что для латиноамериканского, но и англосаксонского уха, без малейшей запинки, абсолютно правильно, буква в буквочку. А ведь документы Мазура он видел исключительно мельком, там, в магазине. И ухитрился запомнить. Положительно, у него только мундир пехотный, а содержание форме вряд ли соответствует...

– О прискорбном инциденте на чакре, конечно, – как ни в чем не бывало сказал капитан Агирре. И чуточку нахмурился: – Сеньор Стьюгенботтхед... простите, до чего же варварскую фамилию вам подобрали! Можно, я буду называть вас попросту Джоном? Вас не коробит такая фамильярность? А вы, в свою очередь, можете называть меня попросту Хуаном... Смешно, но это ведь одно и то же – Хуан и Джон? А быть может, и не смешно, а символично... Ничего, если я буду называть вас Джоном?

– Сделайте одолжение, – настороженно сказал Мазур.

– Так вот, Джон, в первую очередь хочу вас дружески предупредить – не нужно глупостей, ладно? Не надо стрелять в меня или пытаться сломать мне шею каким-нибудь ужасным приемом из арсенала Джеймса Бонда. Договорились? Во-первых, у меня не только дети, но уже и внуки, каково им будет лишиться отца и деда? А во-вторых, эти сеньоры, – он поднял руку и указал куда-то за спину Мазура, – быть может, и уступают вам в подготовке, но бывали в переделках, видывали виды, и их никак нельзя назвать деревенскими растяпами.

Мазур чуть повернул голову. В коридоре стояли двое – один с пистолетом в руке, второй – без. Молодые ребятки на вахлаков и в самом деле не похожи...

27