Пиранья. Бродячее сокровище - Страница 58

Мазур, глядя ему в глаза открыто и честно, сказал:

– Мне чертовски нравится ваш город, дон Себастьян. У меня тут появились настоящие друзья, а вдобавок – возможность сделать неплохую для простого бродяги карьеру... Не настолько я глуп, чтобы отказываться. Располагайте мною, как найдете нужным.

А что еще прикажете ответить, если хотите жить в этом городе спокойно и привольно, прежде чем придет пора сорваться в дорогу?

– Прекрасно, – сказал алькальд. – Просто прекрасно. Я рад, что правильно вас оценил...

– И чем же мне предстоит заниматься? – напрямую спросил Мазур.

– Не спешите, – с милой улыбкой ответил алькальд. – Я вовсе не собираюсь немедленно нагружать вас поручениями. Какое-то время нужно будет разгребать все эти авгиевы конюшни, оставленные предшественником... Но, будьте уверены, ваш час придет, и весьма скоро. – Он поморщился с искренней брезгливостью. – Чертов Рамирес... Это уже выходит за рамки политической борьбы... Какова штучка...

Он достал из ящика стола тот самый вальтерок с глушителем, повертел его в руках, держа довольно умело, протянул Мазуру:

– Рамирес, конечно, мерзавец, но игрушка хороша...

– Безусловно, – согласился Мазур, повертел пистолет, вернул собеседнику.

Тот решительно отстранил его руку:

– Оставьте себе. У вас глаза разгорелись... Молодые люди любят такие игрушки, я понимаю. Считайте это маленьким подарком, совершенно несоизмеримым той услуге, которую вы мне уже оказали.

Мазур с непритворным удовольствием опустил пушку во внутренний карман пиджака, глушителем вверх, нерешительно спросил:

– У меня с ним не будет... проблем?

– Джонни! – укоризненно воскликнул алькальд. – Вы – мой друг, член команды, какие тут могут возникнуть проблемы? Начальник полиции весьма разумный человек, он уже успел принести заверения, присягнуть на верность... Менять его нет смысла, гораздо проще и выгоднее держать на коротком поводке, используя все, что о нем к настоящему моменту известно... В общем, любой мой друг, любой преданный сотрудник, усердно работающий на благо народа и его представителей в лице новой администрации, может не бояться каких-то неприятностей с полицией. Носите смело... – он сделал паузу, принял озабоченный вид. – Вот, кстати, о начальнике полиции, Джонни... Он только что приходил ко мне посоветоваться по крайне деликатному вопросу, касающемуся вас...

– В чем дело? – насторожился Мазур.

– Не беспокойтесь. В итоге, совершеннейшие пустяки... – алькальд вновь выдвинул ящик стола и с несколько удрученным видом положил перед Мазуром какую-то печатную бумажку, пересеченную наискось широкой красной линией.

Мазур присмотрелся, и сердце у него упало. Он не понимал ни слова, однако, не требовалось быть лингвистом, чтобы догадаться о смысле сочетания «полисия секрета», крупно обозначенного в левом верхнем углу. Нетрудно было также прочитать «собственную» фамилию, написанную довольно близко к исходному варианту, стоявшему в австралийском паспорте и мореходной книжке. И, наконец, рисованная рожа, фоторобот хренов был, несомненно, составлен согласно показаниям кого-то, кто видел мнимого австралийца вживую.

– Это еще что? – хмуро спросил Мазур.

– Пустяки, – с беззаботной улыбкой ответил алькальд. – Обычный розыскной лист, который рассылают по всем провинциальным полицейским управлениям, в любом участке их на стене налеплено множество... Ничего такого, из-за чего стоило бы принимать экстраординарные меры. Рутина...

«Хорошо тебе говорить», – уныло подумал Мазур. И пожал плечами:

– Представления не имею, чем я насолил тайной полиции...

– Успокойтесь, Джонни, дела обстоят все же не настолько плачевно... Все оттого, что вы не знаете испанского. Тайная полиция у нас именуется «политическим департаментом», «департаменто де политико», а «полисия секрета», запомните на будущее, означает всего лишь «сыскная», то есть уголовная. Существенная разница...

– Для кого как, – угрюмо отозвался Мазур.

– Господи, Джонни! – с отеческой укоризной покачал головой сеньор алькальд. – Ну, стоит ли печалиться из-за таких пустяков? Не принимайте эту бумажку всерьез. Разве у вас нет искренних друзей и надежных покровителей? Розыскной лист, какие мелочи... Тут значится, что вас разыскивают за убийство... Ну и что? Мы не в Соединенных Штатах, Джонни, где законы исполняют с тупостью мясорубки. Здесь, в Латинской Америке, кроме писаных законов, существуют еще и многовековые традиции, основанные не на слепой букве писаного кодекса, а на справедливости, учитывающей сложности жизни... Знаете, когда я был молод, лет срок назад, порой достаточно было свидетельства под присягой двух почтенных граждан, чтобы вас отпустили и даже вернули оружие, если вы кого-то застрелили средь бела дня на главной улице. Разумеется, в том случае, если вы его убили не ради вульгарного грабежа, а, скажем, защищая свою честь после смертельного оскорбления. Предположим, с тех времен много воды утекло, но принципостался прежним. Я уже успел к вам присмотреться, Джонни. Вы – вполне приличный и порядочный молодой человек. Даже если у вас и вышла с кем-то... досадная неприятность, я уверен, пусть и не зная всех обстоятельств, что вы были вынужденытак поступить, и тот, кого постигла… неприятность, был не самым порядочным человеком, и вы имели веские причины... Так что не сидите со столь похоронным видом. Человек силен друзьями и покровителями, а у вас хватает и тех и других. Конечно, следует предпринять кое-какие немедленные меры... – он требовательно протянул руку. – Давайте сюда все ваши бумаги. – И придвинул к себе большую глубокую хрустальную пепельницу, положил рядом длинную коробку толстых спичек для разжигания сигар. – Ну?